Глаза быстро привыкли к темноте, но взгляду совершенно не за что было зацепиться. Навалившись всем весом на импровизированные поплавки из трухлявых деревяшек, я смог немного расслабиться. К счастью, последний месяц был довольно жаркий и засушливый. Этим летом дождливых дней выдалось очень мало, так что обмелевшая река успела прогреться. Будь вода чуточку прохладнее, я бы уже стучал зубами от переохлаждения и был бы вынужден выползать на берег, чтобы развести костер и согреться. В моем положении это сродни самоубийству. А так, плыву по течению в неизвестность, взбадривая себя, чтобы не уснуть, высматриваю темные берега в поисках хоть какого нибудь убежища. В какое то мгновение я понял, что все же отключился, руки ослабили хватку, и я чуть не захлебнулся, заваливаясь на бок. Вынырнувший из под воды сучковатый пень больно саданул в челюсть, выскальзывая из рук. Не знаю, как надолго я вырубился, но за это время окружающий меня пейзаж успел сильно измениться. Берега по обе стороны стали пустынны и высоки. Серп луны скрылся за далекими холмами, и мне отчетливо было слышно петушиные крики далеко впереди. Воздух стал заметно прохладней. Я скинул капюшон маскхалата и постарался определить, с какого берега доносится звук. Плыть можно только до утра, больше и я сам не выдержу, а упускать даже крохотный шанс на спасение нельзя. Смещаясь к песчаной полоске берега, я нащупал ногами дно и постарался закрепиться. Немного осмотревшись, заметил ровную кромку крыши дома на противоположном, высоком берегу и легко узнаваемый силуэт частокола у самой воды. Так же в воздухе чувствовался запах навоза и дыма.